Комната =======>
Примерно догадываясь, куда отчалил Бергман, Шерри буквально бросился в погоню.
Итак, дав начальнику всего лишь несколько полноценных минут уединения, Верне раздробил загробную тишину Тьмы звуком своих шагов. Вобще-то, он обожал Тьму: шаги человека были слышны с того момента, как он пересекал порог приёмного пункта, но темнота делала своё дело, и видно посетителя становилось только непосредственно перед столом писаря. Эффектное появление - Шерри такое любил. Неизвестно, - а точнее, только Бергману и известно, - слышал ли он приближение подчинённого: всё-таки матерчатые кроссовки мягко шуршали, а не стучали каблуками. Тем не менее, Шерри застал Макса в весьма интересной позе...
Граньер был настроен решительно. Он рассчитывал устроить истерику, поговорить по душам или как "мужик с ..." - вобщем, расставить все точки над "i". Намерение это уже облекалось в заготовки фраз и примерные варианты ответов Бергмана. Но всё вышло, как обычно, не по плану.
Так вот, как было сказано раньше, Шерри вылетел из Тьмы и упёрся взглядом в Макса, оседлавшего стол. Зеленоватая-бледность злости сменилась пунцовым смущением. Да, Верне уже давно не краснел.
- Бли-и-и-ин.
Чёрт... И как на него можно орать?
Следующей реакцией была попытка сдержать смех. Шерри глубже вздохнул, подходя к столу и хватая Бергмана за воротник. Резким движением он заставил его сесть прямо. Верне уселся рядом на стол, причём оперевшись спиной на спину Макса.
Ничего он мне не сделает. Мы здесь одни, а я физически сильнее... Хотя да, это наглость. Но ещё не самая большая.
Шерри неторопливо закурил, наслаждаясь ощущением щенячий вседозволенности. Слегка размял плечи, наблюдая как дым струится во тьму, и наконец-то обронил:
- Разговор есть...
При этом он протянул пачку сигарет через плечо, молчаливо предлагая начальнику присоединиться.

Отредактировано Шерри Верне (2011-05-19 16:24:45)

Бергман, кажется, обрадовался. И это было странно, учитывая наглости, которые позволял себе Шерри, его свойский тон и ещё множество мелких факторов. Ну да ладно, с Бергманом никогда нельзя предугадать...
Проигнорированные сигареты граньер спрятал обратно в карман. И потом ещё некоторое время молча курил в глубокий затяг - напоказ тянул время, глубокомысленно разглядывая дым, как будто там можно было прочесть что-то такое, чего не было записано в Библиотеке. Почему они не могут записывать судьбы дымом? Книги. Книги здесь - это видимость, ничего более вещественного. Не знаю, даже предположить не могу, как выглядят записи судеб в действительности. Может, как дым? А книги... Банально. Их сформировало сознание тех, кто работает здесь. А они-то кто? Кто мы? Тоже всего лишь видимость? Может, я сплю? Вечным, беспробудным сном, всё это мне только кажется. Или я кому-то кажусь. Может, какой-нибудь Великой Твари, вроде гигантского моллюска. В любом случае, сознание того, кому всё это привиделось стоит уничтожить.
"Забористая трава," - подумал Шерри. Про себя подумал. А то, что он начал рассуждать вслух, он даже не заметил.
Усилием воли (кроме того, сигарета у него догорела уже до фильтра), Верне заставил себя вернуться в реальность. Та-а-ак... Шерри обнаружил себя полулежащим на столе в объятиях Бергмана. Хм, возможно, это просто усугублённая паранойя, но мне начинает казаться, что он от меня чего-то хочет. Чего-то неуставного. Хм, надо убедиться, я же не могу доверять каким-то подозрениям.
Будь спокоен. - Шерри треснул по затылку свой внутренний голос, который заикнулся было подумать слово "проклят".
- Тебе нравится Моцарт?
Верне зацепился за этот вопрос. По крайней мере от него не попахивало укуренной философией.
- Да. Почему, несмотря на всю лёгкость, даже восторг, даже иронию... его музыка всегда - "memento mori", всегда: "помни о смерти"? Наверное, потому, что он - гений, а гений всегда видит конечность не только отдельной жизни, но и целого мира. Вот Набоков утверждал, что смерть - это всего лишь вопрос стиля, разрешение музыкальной темы... Дина Рубина, "Синдром Петрушки", - закончил Шерри, давая понять, что использовал цитату из книги. Помедлив и, видимо решив, что этого не достаточно, от себя добавил:
- Я когда-то давно играл его на скрипке. Давно.
И почему я не могу дать ему то, чего он хочет? Я всё могу. Тем более, если я - всего лишь иллюзия Великого моллюска.