- Знаешь, по-моему, заводить птицу, это вообще не практично! Они только в сказках умные, полезные и преданные, а в жизни они свободолюбивые, и понятие свободы у них глубже и шире, чем у людей.
- Это верно, - согласился Олли. Игорь, так звали когда-то его ворона, никогда и ни в какую не желал сидеть в решетчатом металлическом плену. И сколько бы клеток не перепробовал мальчик, исход всегда был один и тот же - черная птица по-прежнему мерила лапками подоконник его комнаты или восседала на верхушке предназначенной ей клетки. В конце концов Олли отпустил его. Но всем говорит, что тот "куда-то пропал или улетел". Ведь так бы оно и было, имей этот ворон возможность самостоятельно выбраться с Грани.
- Где мы будем искать твою кошку? Она у тебя на имя отзывается? О! И на молочко ведется! Замечательно!
- Где искать? - чуть удивленно спросил мальчик, придя в легкий ступор от того, что девушка внезапно ухватила его за плечи, но тут же реабилитировался, раскинув руки с радостным: - Да везде!
И внезапно мир погас. Точнее, свет, конечно. Коридор растаял в повисшем мраке.
- Ой, - только и выдал ошарашенный проводник, и положил свою тонкую ладонь на руку соннице. Сомкнул пальцы. Скорее, по привычке. Рефлекторно. "Во Тьме нужно держаться за руки" - золотое (или, по крайней мере, одно из них) правило проводника. Но это ведь всего лишь свет.. Свет? Разве кто-то умудрился провести на Грань электричество? Нет, здесь свет был иным. Был... И наступившая кромешная тьма заставила сердце Милевски забиться чаще. Сколько раз он уже ходил сквозь мрак, но тут почему-то... испугался? Эффект неожиданности, чтоб его! И... может, это всего лишь паранойя, но у Ольгерда появилось неприятное предчувствие, будто эта тьма - им вовсе не друг.

Отредактировано Olgierd Milewski (2011-04-19 23:18:35)

- Ты боишься темноты... Ольгерд...
И у проводника екнуло сердце. Лоарена ведь не спрашивала.
Милевски очень хорошо знал, что во Тьме он чувствует себя неуютно, будто внутри все застывает и сжимается горло. Каждый раз, когда переступает невидимый рубеж в иной мир. И он старался не думать об этих ощущениях и научиться просто не замечать их. И, что более важно, научиться не подавать этому вида. Этого требовала работа, это было просто необходимо. Ведь Олли понимал, что умершим, идущим с ним под руку в свой новый мир, тоже страшно, возможно даже, что почти до паники и истерик. И он, Ольгерд, ведущий, должен внушать им, ведомым, уверенность и спокойствие своими движениями, своим прикосновением, своей речью. И... Само слово "страх" уже подсознательно негативно влияет на человека. Поэтому учитель всегда запрещал Олли называть свои ощущения страхами. Как угодно - но только не так. И мальчик научился абстрагироваться, сосредотачиваясь на чем-то другом. Но сейчас, когда все произошло так внезапно, слова сонницы словно открыли запертую и надежно охраняемую им дверь. Это, черт побери, правда - он боялся. Да. Только не темноты. Точнее, не обычной "человеческой" темноты, не той, что наступает ночью, или той, что где-то в пыльном подвале без окон. А той, что на Грани. Как же правдиво мнение - "Человек боится того, чего не знает". И Грань не знал никто. Что в ней, в той Тьме? Или, может, правильнее будет спросить кто в ней?
Нет, я параноик...
Глубокий вдох.
Выдох.
- Хм... Ольгерд... Ольгерд! В темноте и вслух твое имя отлично звучит и полностью!
- Спасибо. А ваше почему-то напоминает мне эльфийское, - он чуть дрогнул, когда женщина неожиданно прислонилась к нему плечом. И чувствуюя её тепло, Олли стало легче. Как все-таки хорошо, что в этой темноте он не один.
- Ммм.. Пойдем? - спросил, не отнимая своей руки. "Руки отпускать нельзя...". - Виту мы сейчас найдем вряд ли. Это уже скорее она нас найдет. Я хорошо знаю коридоры. Можно попробовать выйти и... Вообще, я надеюсь, что в остальной части офиса все в порядке и это явление - только местное.
Олли всеми силами пытался придать уверенность своему голосу, но ядовитые капли страха уже струились по венам, отравляя сознание. Оставалось верить, что прозвучало все не в стиле "Мама, у меня под кроватью живет чудовище".

Отредактировано Olgierd Milewski (2011-04-21 14:36:48)

- Я уже представила, как мы на ощупь ищем здесь твою кошку... Боже упаси! Я ж умру от разрыва сердца... Просто ужас... Я - трус... Осталось убиться обо что-нибудь... Так, стоп!  А ну взял себя в руки - и вперед! Забавно! У меня вообще очень богатое воображение... У меня вот тоже. И если оно разгуляется, я себе такого напредставляю, что о-хо-хо! Так что лучше я буду думать... буду думать... О чем?... О солнечных лучах, врывающихся в пыльный коридор, и о теплой руке на своем плече.
Кстати говоря, да, недостатком фантазии Олли точно не страдал. Порой страдал переизбытком. Так что сейчас, в кромешной тьме, в его взъерошенной черной головушке крутились такие мысли, заострять внимание на которых не хотелось совершенно. Но волей-неволей как-то получалось. Например, из-за чего вдруг стало так темно? Отключили за неуплату? Пьяный работник РЭС дернул не тот рубильник? Банально выбило пробки? Или... По какой-то неизвестной пока причине часть офиса (а, может, и весь офис!) погрузился во Тьму? Или Тьма сама пробралась к ним?! Нет, нет, нет...
- Да, правда, пойдем. Только давай медленно. Честно говоря, мне начинает нравиться этот цвет...
- А быстро у  нас и не получится, -  усмехнулся Милевски, делая первые мягкие шаги и увлекая за собой девушку. Единственное неудобство - этот дурацкий молочный пакет, мешающий выкинуть перед собой свободную руку. Отлично! Упрусь во что-нибудь лбом - тогда и будем разбираться. - Цвет... Черный? Хотя одним этим словом его вряд ли можно описать. Это как глубокий черный или всепоглощающий черный, или цвет черной пустоты. А мне... Не знаю, не могу сказать, что мне нравится. Скорее, завораживает, но как-то недобро, нехорошо. Будто затягивает. И поэтому... наверное... он пугает.
Мальчик слышал, как его собственные последние слова растаяли в темном пространстве. Странно было произнести вслух то, о чем пытался даже не думать последние восемь лет.

- Ммм... Из какао могу предложить только молоко, - добродушно усмехнулся мальчик, трясанув пакетом. Из него донеслось характерное "бульк".
А вообще его всегда ставили в некоторое замешательство, если не ступор, вопросы из серии "Рассказать что-то интересное". Потому что, когда тебе в лоб задают подобные вопросы и ты начинаешь перебирать в голове все, что с тобой происходило, почему-то оказывается, что ничего интересного вроде  и не было. Поэтому в таких случаях Олли следовал своему извечному правилу: просто говорить все,  что вспоминается и приходит в голову. В итоге ведь даже то, что ты считаешь сущим пустяком, кому-то может показаться весьма занятным.
- А вот я, знаете, какао не очень люблю. Больше чай, да и то только фруктовый. Черный никогда мне не нравился... И, да, я всегда разговариваю с теми, кого веду. Только интересно, что иногда почти всю дорогу молчу и только поддакиваю или согласно киваю. Смотря какой попадется клиент. Некоторые нуждаются в утешении и приходится подбирать нужные слова, чтобы  успокоить человека, а некоторые говорят сами. Много и интересно, о своих прожитых жизнях. О своих семьях и знакомых, о работе. Как-то так по-особому приятно, когда человек, идущий с тобой под руку, доволен своей жизнью и ни о чем не жалеет. Правда, таких людей очень мало, - шаг за шагом, вперед, сквозь черноту. Милевски даже почувствовал, как страх перед Тьмой отступает, будто он сейчас на работе и не имеет права на подобные слабости и ошибки. - А однажды попался тоже интересный парень. Любил азартные игры, но ему слишком часто везло и однажды он перебежал дорогу не тем людям. В результате оказался у нас. Так мы с граньером из моей группы часа два-три, наверное, играли с ним в домино в приемном пункте, потому что наш писарь накануне неслабо гульнул и проспал свою смену. Хорошо, в тот день не было слишком большого наплыва клиентов и мы быстро справились, когда наш гуляка наконец выплыл. Так что единственное, что ему досталось - это строгий выговор. И у нас теперь есть коробка домино. Парень оставил нам, на память... У вас ведь тоже довольно интересная работа, - обратился проводник к соннице, даже обернувшись к ней на ходу. Жаль, было совсем темно... Хотелось увидеть её лицо. - Честно, даже представить не могу, как вы это делаете. А расскажите, как вы пишете сны?

Отредактировано Olgierd Milewski (2011-04-24 23:39:03)

- Их как-то слишком мало, не думаешь? - и хоть лица девушки не было видно, в словах ощущалась улыбка.
- Да-да, - охотно согласился Олли. - Я иногда скорее могу подобрать цветовой оттенок тому, что хочу сказать, чем само слово. С цветом в этом плане гораздо проще.
И слушая, как Лоарена рассказывает о своей работе, парнишка задумался. А ведь и правда - он тоже не любил сны. Любил такие ночи, после которых, просыпаясь утром, чувствуешь себя отдохнувшим и не обремененным лишними раздумьями. Когда не помнишь своих снов... Хотя некоторые все-таки стоило бы помнить, а некоторые из тех, что помнишь, стоило бы забыть.
- Ну, признания - ещё понятно. Но не представляю, как кошмары могут быть популярны, - недоуменно покачал головой, и тут же удивленно вздрогнул, когда сонница ухватила его ладонь второй своей рукой. - Все в порядке? - с нотками беспокойства в голосе...
- А чтобы быть азартным человеком совсем не обязательно во что-то играть. Можно просто быть до такой степени увлеченным чем-то, чтобы накрывало с головой и занимало все мысли. Со страстью относиться к тому, что ты делаешь. - И добавил не в тему: - Здесь будет три ступеньки вниз, невысокие. Осторожнее.
И, начав спускаться, Милевски осторожно, придерживая под руку, потянул спутницу вниз.

Отредактировано Olgierd Milewski (2011-04-25 01:02:10)

Все нормально...
Легкий, едва заметный выдох облегчения.
Раз, два, три. Ровно три ступеньки. Дальше - снова коридор.
Люди-люди... Интересные...
"Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет, похожих на нее"...
Ольгерд усмехнулся, припомнив первые строки запомнившегося ему еще при жизни стихотворения.
- Особенные и полные? Ммм... Может потому, что здесь нет эффекта массовости что ли? Не знаю, как правильнее сказать. Просто, когда людей много... Серая толпа превращает человека в себе подобного, такого же серого и незаметного, забивает и стирает его индивидуальность. А тут оказываются только те люди, которые по тем или иным причинам потеряли связь с жизнью или... или те, что потеряли, а, может, так и не нашли в ней смысла. Наверное, это как-то связано, но каждый раз, как я думаю о подобных вещах, я начинаю запутываться, - хихикнул, заправляя за ухо непослушную черную прядь, попавшую своим концом в рот. - Да и интересно было бы знать, кто мы все, что оказались здесь: счастливчики или неудачники? Хотя... Может, это и не важно. А идем мы... куда-нибудь. Вообще я думал просто выйти из жилого блока, уже в офисные коридоры. И, надеюсь, если там и нет света, то хотя бы не настолько черно, как здесь.
А пройдя еще пару шагов, Милевски почувствовал, как что-то живое и теплое скользнуло ему по ногам. Он резко тормознул от неожиданности, и вопросительно позвал в темноту:
- Виталия? Это ты?
И чернота окружающего пространства откликнулась тягучим кошачьим "мя-ау". А потом кошка (ну кто ж еще?) снова обтерлась о штанину брюк, уходя куда-то назад. Наверное, в ноги к соннице.

Судя по реакции спутницы, таки да, кошка пошла к её ногам. И когда Лоарена ткнулась в него носом, проводник машинально, не размыкая рук, свободной рукой приобнял девушку за плечо. И...  Чувствуя её мерное теплое дыхание, Милевски вдруг понял, что к его лицу прилила краска и по телу стало разливаться приятное тепло. Все-таки хорошо, что тут ничегошеньки не видно. Было бы немного неловко или даже много неловко. Но факта это ничуть бы не изменило - сонница определенно нравилась Ольгерду. Как интересная и живая собеседница, как отклонение от нормы его устоявшихся и уже порядком надоевших будней, как девушка... В принципе, делать какие-то выводы было еще слишком рано, да и вообще глупо, но влияние первого впечатления еще никто не отменял. Конечно, можно вечно спорить, наскольно оно может быть верным или ошибочным, но оно всегда занимает какую-то особенную нишу в сердце и всегда запоминается.
- Это твоя кошка, надеюсь? - голос сонницы вывел Олли из состояния некоторой заторможенности, поэтому он не сразу сообразил, что ответить, но потом:
- Э-э, да, - произнес мальчик, но после слова "надеюсь" в вопросе сонницы Милевски засомневался в своей правоте. Почему-то до того, как она спросила, он был твердо и на все 100% уверен, что скользнувшее в ноги теплое создание - непременно Виталия. Сейчас же этой уверенности не было. И прислушиваясь к тихому урчанию в темноте, Олли ждал, когда животное вновь коснется его ног. Но оно, казалось, ходило по кругу. Повернув голову, как бы желая проследить движение "кошки", парнишка легким и осторожным движением соскользнул ладонью с плеча Лоарены. Свободной рукой... Стоп! Свободной?! И правда, пакета в руке уже не было. Куда? Где? Когда? По идее, только тогда, когда сонница отпрянула от "Виталии". Но почему я не слышал, как упал пакет? Почему под ногами не ощущается ничего мокрого? И... почему за все время путешествия он не слышал звука их собственных шагов?! И сейчас сквозь звенящую тишину пробивалось только кошачье урчание... Кошачье ли? В голову сразу полезли мысли о всякого рода злых духах или прочей нечисти, которая, откликаясь на чужие имена, зазывала, заманивала путников в свое логово, где ... Вот этого только не хватало! Олли легко тряхнул головой, отгоняя совсем уж ненужные сейчас мысли. А удостовериться в том, что же это за мохнатый гость (или гостья), можно было только одним способом.
- Вита-Вита-Вита, кис-кис-кис, - позвал проводник, чуть присев и вытянув вперед руку. - Иди сюда.

Разъеднились?...
Ольгерд шумно вдохнул и содрогнулся, ощутив в своей ладони пустоту. Как так? Почему?!... Вроде он не отпускал! Внутри мигом похолодело, мысли остановились. Проводник будто почувствовал, как его легкие наполняются воздухом, смешанным с безграничной темнотой коридора. Полусидя, протянув руку в черную неизвестность, Милевски боялся обернуться и даже позвать сонницу. Вдруг не отзовется?... Что же он натворил! Отпустил человека во Тьме! Мальчик чувствовал, что еще чуть-чуть - и его начнет бить мелкая дрожь. Внутренности будто сжались в камень. Все-таки как ни старался его учитель, но с этим так и не смог справиться. Ольгерд был паникером. Всегда. Только тихим, "паникером в себе". А когда в ладонь его протянутой руки ткнулось что-то влажное, мальчик невольно вскрикнул и отпрянул, хлопнувшись на пол. Кошачья мордочка? Не похоже как-то... Подозрительно не похоже... По крайней мере, это не кош... ка...
- Вита? - на этот раз Олли не звал. Он спросил. И спросил без особой уверенности в голосе. Скорее с надеждой. И страхом...
К ногам молодого проводника снова прильнуло что-то пушистое и мягкое, а тишину наполнило громкое кошачье урчание. Такое навязчиво приятное, что стало даже не по себе.
- Лоарена, вы здесь? - Милевски окликнул сонницу, чуть севшим голосом, опасаясь, что та не отзовется, и чувствуя, как тело наливается странной усталостью. Что же ты такое, черт побери? Где мы? Что это за хрень вокруг происходит?! Все еще сидя на полу, мальчик медленно отполз к Ло. А потом вдруг, повинуясь внезапному порыву, вскочил и, удачно поймав спутницу за руку, выпалил:
- Бежим!
И побежал, снова увлекая сонницу за собой. Учитель точно назвал бы идиотом. Ну и пусть! Лучше уж бежать неизвестно куда, чем сидеть, постепенно закрывая глаза от накатывающей сонливости и гипнотизирующего мурчания.
По привычке Ольгерд выкинул вперед руку - и как раз вовремя: та тут же уперлась во что-то твердое. Не успев остановиться, парнишка с девушкой всем телом навалился на.. дверь?... Похоже, да! Но откуда и...? Мысли внезапно остановились, уже в который раз подряд за время этого незапланированного и необъяснимого путешествия, потому что неожиданно возникшая дверь, распахнувшись, выбросила их в...
Свет нещадно ударил по глазам, уже свыкшимся в непроглядной теменью. Не удержавшись на ногах, Милевски рухнул на колени. Зажмурился, заморгал, пытаясь разлепить слезящиеся глаза. А когда наконец смог сфокусировать взгляд, понял...
- Это просто... невозможно... - выдохнул он, оглядываясь. В окружающей местности вполне угадывался Северный отдел.

-------------->> Кабинет Макса Бергмана

Отредактировано Olgierd Milewski (2011-06-04 20:56:59)